Топ 100 тем  Топ 100 участников  Форум  Знакомимся

А я заболела волками после анимешного сериала Волчий Дождь

Они прекрасны,красивы и грациозны!!!

поразительное разнообразие пород собак подталкивало ученых к поискам собачьих предков среди самых неожиданных видов: северные лайки похожи на волков - значит, от волков они и произошли, борзые же или гончие с волком не сходны ни внешностью, ни голосом - следовательно, имеют происхождение совершенно особенное! Вот и кинологи пытались в предки борзым навязать эфиопского шакала или красного волка, а родословную гончих вывести от гиеновых собак и каких-то загадочных "индийских буанзу", чьих следов не сыщешь в современной систематике. Основоположник этологии Конрад Лоренц, отстаивая версию различного - "волчьего" и "шакальего" - происхождения разных пород собак, находил ей подтверждение в их поведении, противопоставляя "гордую мужественную лояльность потомков волков" "рабской услужливости" и "пожизненной инфантильности" собак "шакальей" крови.
Однако как только швейцарец Маттей догадался пересчитать хромосомы у волка, собаки и шакала, "волчья версия" стала преобладающей в зоологических кругах. Оказалось, что у собак и волков по 78 хромосом, а у шакала - всего 74.К концу XX века в решение вопроса о происхождении собак включилась молекулярная генетика: не так давно американский исследователь Роберт Вэйн провел серию работ по изучению митохондриальной ДНК среди собак различных пород, динго, шакалов, койотов и волков более чем из 20 популяций.Что же показали исследования Вэйна? Во-первых, подтвердилось, что родни, более близкой, чем волк, у собаки нет. Структура митохондриальной ДНК у волков и собак обладает заметными чертами сходства и куда менее похожа на те варианты, которые определяют койотов и шакалов. Во-вторых, оказалось, что собак можно подразделить на, так сказать, "собственно собак", чья ДНК не имеет близкого сходства с волчьей, и "собак по преимуществу", то есть те породы, для которых характерны последовательности митохондриальной ДНК, крайне сходные с волчьими или вообще тождественные им. Наиболее далекими от волков в генетическом и эволюционном смысле оказались динго, а также собаки-парии - например, басенджи. Новогвинейские "поющие" и австралийские динго, хотя исследователи порой и приписывали им совершенно различное происхождение, оказались гораздо ближе друг к другу, чем к какой бы то ни было породе собак. На первый взгляд, кажется странным, что в породах, которые традиционно считаются "древними" или "примитивными", не было обнаружено "волчьих" структур митохондриальной ДНК. Вариант ДНК, весьма близкий к волчьему, был найден только у старинных пород скандинавских собак: шведской серой и норвежской лосиной. Куда более отдаленное сходство с волчьими ДНК показывают сибирские и аляскинские лайки (хаски) - такое же, как... эрдельтерьеры и ризеншнауцеры. А вот самая что ни на есть "волчья" митохондриальная ДНК обнаружилась у таких собак, как немецкая овчарка, бассет, бульдог, той-пудель, ирландский водяной спаниель, ретривер... Выходит, с генетической точки зрения пудель ближе к волку, чем ездовая лайка!

[URL=http://www.radikal.ru][/URL]В происхождении собаки, как это ни удивительно, еще много белых пятен. Археологические данные подчас трудно правильно интерпретировать, а молекулярно-генетические данные до сих пор недостаточно полны. Новое исследование позволило уточнить, где и когда древний человек сделал из волка собаку. Команда исследователей из Швеции, Китая, Ирана, Австрии и Германии утверждает: домашняя собака появилась в Китае к югу от реки Янцзы от 16 до 11,5 тысячи лет тому назад.

Ученые из Института зоологии в Куньмине (Kunming Institute of Zoology), Университета Юньнань (Yunnan University) в Куньмине и их шведские коллеги под руководством профессора Петера Саловайнена (Peter Savolainen) из Королевского технологического института (KTH-Royal Institute of Technology) в Стокгольме провели самый полный на настоящий момент анализ митохондриальной ДНК (мтДНК) собак и их предков волков на территории Евразии.

Ученые взяли мтДНК для анализа из крови, шерсти и слизистой щеки у 1576 собак и у 40 волков из разных регионов Европы и Азии. Среди собак были как беспородные, так и породистые (в Европе исследованием охватили 117 пород). На мтДНК генетики изучили участок в 582 пары оснований, чтобы охарактеризовать его изменчивость в разных популяциях. У 169 собак и восьми волков секвенировали (определили последовательность нуклеотидов) полный митохондриальный геном (16 195 пар оснований).

По этим данным ученые с высоким разрешением и нарисовали картину происхождения мтДНК собак. Применив компьютерное моделирование, они сделали вывод о месте и времени появления собак, а также о количестве одомашненных волков.
Собак сгруппировали генетически

Все генетическое разнообразие собак на изученном участке мтДНК биологи сгруппировали в шесть кластеров: А, В, С, D, Е и F. Наиболее частые из них – А, В и С, в одинаковых пропорциях присутствуют у собак по всей Евразии. По словам ученых, это свидетельствует о том, что они ведут происхождение из единой популяции. Если бы они возникли в разном месте или в разное время, то пропорции бы различались.

В каждом кластере содержится разное число гаплогрупп (это группа схожих сочетаний генов). Всего ученые насчитали их 10. Количество гаплогрупп в данной популяции характеризует ее генетическое разнообразие. Так вот, наибольшее разнообразие – 10 гаплогрупп обнаружено у собак в Юго-Восточной Азии южнее реки Янцзы. Чем дальше от этого района, тем их меньше. Семь гаплогрупп генетики нашли в Центральном Китае, пять – в Северном Китае и Юго-западной Азии, и только четыре – в Европе.

Получается, что в Европе собаки менее изменчивы по мтДНК, несмотря на то что именно в Европе люди вывели множество различных пород: охотничьих, служебных, бойцовых, декоративных и пр.
Все дороги ведут к Янцзы

Наибольшее генетическое разнообразие указывает ученым на район возникновения. Если бы центров происхождения было несколько, то и мест генетического разнообразия — тоже. Исходя из этого генетики полагают, что территория на юге Китая южнее Янцзы – это именно то место, где люди приручили и одомашнили волка.

Для проверки своего предположения ученые применили метод компьютерной симуляции. Они рассмотрели четыре сценария возникновения собаки.

Люди могли приручить и одомашнить волка несколько раз и в разных местах континента; они могли заниматься этим в одном месте, но в разное время; это могло произойти одновременно в разных местах; и, наконец, по последнему сценарию, собака возникла один раз и в одном месте.

Компьютерная симуляция показала, что реально события могли произойти только по последнему варианту. То есть собака произошла от волка один раз в истории и именно в том самом месте – на юге Китая. И за несколько тысяч лет распространилась по всей Евразии.

При помощи такого же подхода, говорят ученые, по мтДНК в свое время удалось определить африканское происхождение человека.
Когда приручили волков и сколько их было

Чтобы вычислить время возникновения собаки, биологи проанализировали скорость появления мутаций и характер сцепления – совместного наследования генов. И выяснили, что это событие могло произойти 16 300 лет назад или позже. С учетом археологических данных — от 11 500 до 16 300 лет назад.

Ученые также вычислили минимальное число волков, которых человек должен был одомашнить. Получилось, что прародительницами собак стала минимум 51 волчица.

В Китае переход от охоты-собирательства к земледелию – выращиванию риса произошел около 8500 лет назад. Возможно, считают ученые, китайские рисоводы стали одними из первых собаковладельцев.

Есть и такая точка зрения: поскольку Юго-Восточная Азия – единственное место на земле, где собак употребляют в пищу, не исключено, что волков изначально одомашнили для еды.

Статья опубликована в журнале Molecular Biology and Evolution.

язык волков

Образ жизни волчьей семьи (стаи)

Волчья семья (стая) сложилась как тесное, устойчивое и оптимальное для борьбы за существование сообщество, связанное кровным родством, по следующим причинам:
в семье-стае облегчается выкармливание и воспитание потомства;
в семье легче и менее рискованно добывать пищу, поскольку обеспечивается взаимопомощь при добыче и совместное использование добытого или найденного;
семья закрепляет за собой и охраняет определенный кормовой участок, куда не допускаются "чужие".

Это приводит к упорядочиванию использования пищевых ресурсов и исключает крупные конфликты между стаями, что обеспечивается во многом господством жесткой дисциплины, безоговорочным исполнением приказаний старших, особенно руководителя стаи - матерой волчицы. Такой образ жизни волков является одной из главнейших причин их приспособленности к различным условиям и сохранению волка как вида почти во всех странах мира, несмотря на столетия преследования его человеком. Волк способен обеспечивать воспроизводство и устойчивость популяции, а временами и значительные "всплески" численности и расширение зоны обитания. Успешная деятельность волков в семье-стае, безусловно, возможна лишь при хорошем развитии языка общения, передачи и приема информации, что великолепно достигнуто волками в процессе длительной борьбы за существование. Основой волчьего языка является звуковая сигнализация, а в ней главным элементом - вой. Звуковое общение посредством чрезвычайно многообразного воя присуще только волкам. Ни один из крупных хищников России не использует столь многозначный вой. Вместе с тем известно нередкое использование воя и омерзительного хохота у некоторых пород гиен в Африке, причем эти крупные хищники, по некоторым морфологическим признакам схожие с волками, тоже ведут стайный способ охоты, аналогичный волчьему. Язык волка коренным образом отличается, скорее даже противоположен языку другого представителя семейства собачьих - домашней собаки:
из звуковых сигналов взрослый волк чаще всего использует вой и чрезвычайно редко лает или взлаивает;
собака, напротив, чаще всего лает, а вой, довольно однообразный, издает лишь в некоторых ситуациях.

Системы жизни волков и собак диаметрально противоположны:
домашние собаки, одичав, сбиваются в крупные стаи, по 20 и более особей и полигамны. Так же ведут себя гиеновидные собаки Африки, поддающиеся приручению;
волки никогда не сбиваются в крупные стаи, но живут только моногамными семьями или, в случае необходимости, в одиночку;
приручение волка, даже выросшего в доме человека, очень сложно, неустойчиво, а поведение такого "домашнего" волка нередко становится непредсказуемым и даже опасным.

Противоположность волчьего языка и образа жизни языку и поведению собаки заставляют вспомнить соображение широко известного биолога-охотоведа М. П. Павлова о сомнительности распространенного мнения о происхождении домашней собаки от волка. Такой же точки зрения придерживаются и другие ученые. Так, по В. Соколову и О. Россолимо, "еще одну до сих пор не решенную проблему составляет определение статуса домашней собаки" (Бибиков, 1985, стр. 23). Весьма возможно, что в семействе собачьих (Canidae) создались независимо собаки (Canis), впоследствии собаки домашние (Canis familiares), и волки. Представляется, что идиллические картины добродушных, похожих на дворняжек волков, нарисованные в книге канадца Ф. Моуэта "Не кричи: "Волки!" едва ли могут быть приняты на веру. Возможно, в условиях Канады или севера США при изобилии диких животных (оленей, зайцев, грызунов и др.) волки не опасны для домашних животных и человека, поскольку дикая фауна обеспечивает полное и легкодоступное питание хищников, и им нет никакой необходимости рисковать, нападая на домашних животных или людей, Но в условиях России и других стран, где легкой добычи для волков существенно меньше, голодные волки рвут домашних животных и становятся опасными для человека. Поэтому картины жизни волков и выводы Ф. Моуэта, некритически принятые для условий, где волки нередко голодают, наносят вред стремлениям если не уничтожить волков, то снизить их численность до приемлемого уровня для сохранения как вида. По Л. Крушинскому, Е. Мычко, М. Сотской и А. Шубкиной, "около 30% волков средней полосы России потенциально способны напасть на человека." (Бибиков, 1985, с. 287). Это еще раз подтверждает необходимость борьбы с волками в России.

ОСНОВНЫЕ ДАННЫЕ О ВОЛЧЬЕМ ЯЗЫКЕ

Разновидности воя волков и других сигналов.
Основу языка волков составляют следующие элементы звуковой сигнализации:
главнейший - вой с его непередаваемыми разновидностями и оттенками. Более того, возможно, что вой издается волками не только в диапазоне частот, слышимых человеком, но и в других диапазонах, доступных волкам;
фырканье и звонкий лай;
рычание, клацанье зубами, визг, скуление, взлаивание;
разноголосье, тявканье, подскуливание, визг молодых волчат.

Кроме звуковой сигнализации, передача и прием информации волками ведется посредством следов жизнедеятельности, запахов и визуально.Это могут быть:
мочевые точки;
следы передвижения (следы ног, остатки шерсти на кустах и деревьях и др.);
поскребы на земле или на снегу, следы вывалявшихся волков на земле или снегу, падали и т.п.;
гнездо (место вывода и первоначального выращивания волчат);
логово в широком понимании этого термина как система гнезда и дневных лежек, обычно в пределах кормового участка данной семьи;
запахи волков; они не только индивидуальны, но часто неуловимы человеком, хотя прекрасно улавливаются и различаются волком;
непосредственные контакты зверей в воспитательных, агрессивных и других целях.

Имеет значение и визуальная информация. Здесь особое внимание уделяется весьма разнообразной мимике, положению и движениям тела, ушей и хвоста. (Бибиков, 1985, с.295-303). Неразгаданных тайн воя волков так много, что это заставляет ученых прийти к следующему выводу: вой является самым загадочным и вместе с тем наиболее притягательным феноменом в биологии волка. В настоящее время не существует не только единого мнения о функции данной звуковой реакции, но подвергается сомнению и сама постановка вопроса (А. Никольский, Н. Фроммольт, 1989). Таким образом, по своему многообразию, как это ни парадоксально, волчий язык, особенно вой, сходен с языком людей. Волки воют преимущественно на зорях и ночью, но иногда, особенно после гибели одного из членов семьи, и днем. В этом случае вой особенно част и продолжителен. Так, после отстрела волчицы жители соседней деревни дали следующее красочное описание тоскливого, горестного воя: "Волки с неделю выли утром, вечером, иногда днем, ажно плакали". (Бологов, 1982). При этом вой строго индивидуален, так же, как голоса и интонации людей. Четкую характеристику индивидуальности воя матерого дает старейший волчатник МООиР Василий Петрович Петров: "Один кобель голосистый, другой гнусавый, один воет длинно, другой покороче". И все же при всем многообразии волчьего воя можно выделить некоторые стойкие особенности. Прежде всего, как и голоса людей, вой волков отчетливо различается по половозрастному признаку:
вой матерого волка - густой и низкий, очень редко с взлаиванием;
вой матерой волчицы - на значительно более высоких нотах; иногда имеет место скуление и взлаивание;
вой переярков - на еще более высоких нотах с частым взлаиванием, иногда поскуливанием;
прибылые не воют. Они "голосят", издают разноголосое, типично щенячье тявканье, взвизгивание, скуление.

Как уже отмечалось, высота звука, тональность, частота повторения, продолжительность, склонность к вою в разные часы суток - все различно, индивидуально.

Назначение звуковых сигналов, особенно воя.
Волки вкладывают в вой совершено определенные значения: угрозу, тоску, отчаяние, грусть, сигнал о пойманной или найденной добыче, призывы, ласковые интонации по отношению к волчатам и др. Волчица, возвращаясь к логову, негромким скулением нежно созывает разбредшихся волчат, на логове она коротко и негромко отвечает воем на вой возвращающегося матерого. Волчица или матерый, заслышав неумелую подвывку, заподозрив извечного врага - человека, резким фырканьем или рыком с клацаньем зубами обрывают неуместный ответный вой переярков или тявканье прибылых, а если они не послушаются мгновенно, то и накажут непослушных. Когда волчата подрастут, сигналы тревоги служат командой подросшим волчатам: "Всем спрятаться и затаиться". В последние дни беременности и в первые дни после щенения волчица лежит "крепко", беззвучно. Одинокая волчица во время гона призывно воет, поджидая самца, но услышав его ответ, сама не отвечает и не идет навстречу. Способности волка к определению направления на источник воя таковы, что он с первого раза точно его определяет и, как по пеленгу, выходит на него. Матерый, возвращаясь к логову обычно позже волчицы, издает свой обычный вой, но несколько более слабый, короткий: "Я на подходе". Матерый иногда огрызается на волчат, требующих у него отрыжки, старается отойти, но после вмешательства волчицы все же срыгивает. Заслышав умелую вабу голосом самца или вой конкурента, посягающего на его кормовой участок, матерый с яростным рычанием идет ему навстречу для битвы. Были случаи, когда в азарте он "вылетал" к искусному подвывале с явно агрессивными намерениями.

Одиночный и групповой вой.
Одиночный вой служит для связи между членами семьи-стаи, определения местонахождения одиночек, предупреждения о занятости территории, установления контактов разнополых зверей в период гона, выражения состояния особи, для созыва волчат и заботы о них со стороны родителей, сигнала добычи, тревоги и др.
Групповой вой служит для сплочения семьи-стаи и выражения ее состояния, Возможно, групповой вой дружной, многочисленной и мощной семьи-стаи служит доказательством прочной занятости данного кормового участка.

Смысл звуковых сигналов.
Определение смысла звуковых сигналов весьма необходимо для организации успешной охоты, но они столь многообразны, что приведенные нами данные - лишь первое приближение к познанию волчьего языка и далеко не свободно от ошибок.

Сигнал созыва волчат матерой образно описан В. Бологовым (1986). Звуки напоминают "ау" перекликающихся в лесу женщин, но как бы перевернутые - "у-у-у-у-а-а". Продолжительность небольшая, всего 4-7 секунд. Описывается случай, когда после гибели волчицы около гнезда стал часто появляться матерый и, не доходя до гнезда 300-400 м, издавал для волчат длительный сложный вой с "успокаивающе нежными" интонациями.

Сигналы предупреждения об опасности.
Фырканье обычно используется волчицей, реже матерым для предупреждения волчат. После этого сигнала волчата проворно скрываются и затаиваются в защищенных местах. Звонкий лай и вой, чередующийся с фырканьем, - редкий сигнал, и нам не доводилось его слышать. А. Никольский и К. Фроммольт (1989) так описывают его: "Реакция волков на своего злейшего врага - человека не ограничивается фырканьем Звонкий лай, очень похожий на лай собаки или на вой, чередующийся с лаем. Когда волки разберут обман неумелой вабы, волчица при конце воя обрехом, слогом "гамм" сразу обрывает ответ выводка". В. Бологов (1986) запрещающий сигнал матерого сравнивает с мощным "гов-гов", после чего волчата моментально умолкают и затаиваются. Попытаемся дать "вольный перевод" некоторых фраз волчьего языка.Вот сперва тихо затянул свое "у-у-у-у" матерый, словно провода гудят под ветром, Звук все крепнет, тон чуть выше, и вот уже на весь лес раздается густой, тягучий вой. Чувствуется мощь здоровенного волчицы. А под конец грозным предупреждением звучит еще более басистое "о-о-о-о" или "о-о-о-а-а": "Слышите, эта мой и моей семьи лес, мой кормовой участок, берегись, чужак!" Вот с неизбывной тоской затянула в два колена матерая: "у-у-у-у-у", "у-у-у-о": "Как сохранить еще не совсем окрепших, но шустрых волчат? Что-то разбрелись они. Куда делся тот, самый крупный, лобастый, который вечно затевает возню и драки. Мать здесь, иди сюда, несмышленыш!"

Нераспознанные сигналы волчьего языка.
Опытные охотники-волчатники неплохо разбираются в волчьем языке, Однако, несмотря на столетия охоты на волка, на многочисленные научные исследования и публикации по биологии и повадкам волков, мы до сих пор не знаем (и едва ли скоро будем знать) многие особенности волчьего языка, способов общения волков. Например, не известны сигналы, которыми пользуются волки при организации и проведении совместных охот. А различная сигнализация совершенно необходима для организации и осуществления волчьих охот, которые весьма разнообразны. При их проведении валки отлично используют условия местности, учитывают особенности поведения своих жертв. С. Корытин и Д. Бибиков читают, что "богатство охотничьих приемов - одна из главных причин необычайной экологической пластичности волка, способности выдерживать интенсивное преследование" (Бибиков, 1935, стр.323).

Вот один из примеров. Семья-стая при кочевом образе жизни нередко проводит групповые, весьма добычливые охоты. При этом, подобно нашим охотам "загоном", семья-стая разделяется на загонщиков и "стрелков", то есть волков на номерах. Но какими сигналами они организуются, как устанавливается распределение обязанностей кому идти в загон, а кому обходить добычу, становиться на верном лазу и стремительно перехватить жертву? Или как организуется охота на крупного и, опасного зверя, например, лося, когда часть волков отвлекает сохатого с головы, причем они не нападают на него, увертываясь от копыт и рогов, но не дают ему хода, а другие волки нападают сзади и с боков? Рвут промежность, бедра, живот и бока, в результате чего жертва погибает от потери крови. Известен случай, когда на морозе от хваток волков сзади и с боков, кровь вперемешку со снегом замерзала на задних ногах лося, превращая их в кровавые тумбы. О высокой организации групповых охот свидетельствует и следующее. Несмотря на то, что такие волчьи охоты производятся систематически, мы ни разу не видели волков, погибших от копыт или рогов или следов их поражения. Публикаций о гибели волков от лосей или оленей, насколько нам известно, нет, а красивые картины об этом, скорее, придуманы. Гибель волков во время охоты, конечно, бывает, но чрезвычайно редко. Неоспоримо, что столь разумные приемы многочисленных коллективных волчьих охот могут быть организованы и проведены только с обменом информацией, подачей еще неизвестных команд или очень тихой звуковой сигнализацией, то ли совершенно бесшумно, мимикой, прикосновениями, телодвижениями, то ли каким-либо иным способом. Именно необыкновенно развитая система сигнализации (обмена информацией) обеспечивает тесно сплоченной семье-стае высокую эффективность коллективных охот, а следовательно, и выживаемость в самый трудный зимний период. Как отмечалось выше, даже в той части звуковой сигнализации, которую может слышать человек, еще много неясного. Но совсем неизвестна нам вполне вероятная гамма волчьего языка на частотах, не слышимых человеком. А ведь известно, что волк иногда принимает позу для воя, запрокидывая голову, но самого воя при этом люди не слышат. В свете сказанного и в прикладном и в научном плане необходим широкий сбор сведений о волчьем языке и дальнейшие исследования этого феномена.

Дополнительные особенности воя, важные для обучения подвывке.
Как отмечалось, вой матерого отличается густотой тона, басом или баригоном, мощностью и продолжительностью, почти всегда без перерывов. Вой, особенно низкий вначале, в середине немного повышается, а заканчивается опять на низкой ноте. Это длительное "гудение" почти на одной низкой ноте сходно с протяжным "у-у-у-у" или "у-у-уоо", а иногда с еще более коротким басистым, грозным окончанием "у-у-у-у-о-а-а". Изредка вой матерого бывает с небольшим перерывом. Длительность воя различна, как и степень "гнусавости". Дыхательный аппарат матерого волка значительно совершеннее, чем у человека, поэтому волк иногда может "тянуть" на одном дыхании больше чем человек, до 20-25 секунд, но в большинстве случаев длительность воя - порядка 15 секунд. При помощи современной акустической аппаратуры, использованной А. Никольским и К. Фроммольтом (1989) при содействии В. Бологова, удалось получить в условиях Центрального лесного заповедника фонограммы воя крупного волка (вероятно, матерого). Длительность воя была всего 8-10 секунд. Это подтверждается и на подслухе и при подвывке. Выводок откликается на подвывку "среднего" вабельщика длительностью порядка 10 секунд. Кстати, известный волчатник Московской области А. П. Изотов успешно имитировал вой матерого подвывкой длительностью 10-12 секунд. Волчица воет на высокой ноте, сравнимой с тенором, заунывно и тоскливо. Слышится долгое "уу-у-у" с переходом в конце колена на "о-о-о" или "а-а-а". Воет волчица "в два колена" с коротким перерывом между ними или без перерыва, только с заметным ослаблением, как бы замиранием звука. Длительность одного "колена" всего 5-7 секунд. На магнитофонной кассете, розданной участникам семинара волчатников МООиР в июне 1996 года, записаны подвывки А. Изотова и Ф. Васильева, а также натуральный вой волчицы без полных перерывов между "коленами" общей длительностью 10-13 секунд и разноголосое, тонкое, то ослабевающее, то усиливающееся тявканье, взвизгивание и взлаивание волчьего выводка в августе, длительностью порядка 1-1,5 минуты. Переярки воют высоким тоном, еще короче, чем матерые. Кроме того, их вой отличается взвизгиванием и взлаиванием, обычно в конце "колена". Прибылые (щенки) голосят по щенячьи. По мере подрастания они обучаются основам волчьего языка, постепенно осваивая короткие подвывания с частым тявканьем, взвизгиванием, все приближаясь к звуковой сигнализации переярков.

Время воя по сезонам.
Вой волков можно услышать почти круглый год, только в период гона, в середине зимы, и в период щенения вой редок. В период гона это или призывный вой созревших волчиц, или перекличка переярков, иногда басовые партии матерых самцов. Поздней весной и в начале лета матерые обычно избегают выть, боясь выдать местоположение гнезда. По необходимости их вой бывает кратким и не громким. Частота воя по месяцам представлена на графике. Наиболее часто волки воют в июле-августе, когда волчата, окрепнув и достигнув 1-1,5 месячного возраста, активно перемещаются и когда матерые и прибылые начинают менять логова (дневные лежки, временные логова, дневки).Дневки бывают в удобных, хорошо защищенных местах. Зимой, в сильные холода - это густой еловый подрост и т.п. защищенные от ветра места, но во второй половине зимы, когда начнет пригревать солнце - нередко на солнцепеках. С течением времени и переярки, до второй половины лета болтающиеся отдельно, начинают все чаще присоединяться к матерым с волчатами, образуя уже полную семью-стаю. В этих условиях особенно необходимо звуковое общение. Одиночный вой в основном требуется для связи между членами семьи. Часто воют матерые на подходе к логову, а волчата, иногда и переярки, им отзываются. Нередка также и перекличка переярков. Бывает, что проголодавшиеся волчата, не дождавшись матерых, начинают скулить, взвизгивать и подтявкивать. Попозже появляется и групповой вой семьи-стаи, наступает пора наиболее частых "волчьих концертов". В суточном разрезе чаще всего валки воют в сумерках, на зорях. Наиболее вероятно услышать вой в течение 1-2 часов после заката солнца или перед рассветом. В это время особенно возможен групповой вой. Нередок вой ночью. Днем волки отдыхают, Вой их крайне редок, а при необходимости перекличка или сигналы потерявшимся прибылым осуществляется тихо - коротким подвыванием или взвизгиванием.

Журнал "Охота" 1997 - 9
авторы: Александр МИХАЙЛОВ, Николай КЛЮКИН

Nagor, ШИКАРНЫЙ зверь!!!! Я просто влюбилась!!!!

Сегодня только фото,[URL=http://www.radikal.ru][/URL][URL=http://www.radikal.ru][/URL][URL=http://www.radikal.ru][/URL][URL=http://www.radikal.ru][/URL][URL=http://www.radikal.ru][/URL][URL=http://www.radikal.ru][/URL]

Германская "вервольф"("Werewolf,werwolf")
Мифы и легенды разных — порой даже полностью изолированных друг от друга — народов имеют множество удивительно схожих черт, проявляющихся на всех уровнях познания: от теории сотворения мира и ожидания апокалипсиса до искренней убежденности в существовании невиданных волшебных тварей.

Одним из наиболее характерных примеров стереотипности человеческого мировоззрения является всеобщая вера в оборотней — то есть людей, способных принимать облик зверя (реже — неодушевленного предмета), например — тигра (Индия), леопарда, гиены (Африка) или ягуара (Южная Америка).

Занимательная волкология

Атавизм, встречающийся у человека, может объяснить происхождение легенд об оборотнях.

Народная молва обычно отождествляет оборотней с животными, обладающими некими позитивными качествами (благородство, сила, хитрость) или внушающими суеверный страх. Здесь можно вспомнить многообразие японских оборотней: енотовидные собаки (тануки), лисы (кицунэ), кошки (нэко), собаки (ину), обезьяны (сару), журавли (цуру), крысы (нэдзуми), пауки (кумо), карпы (кой) и прочие животные, почитаемые за свои выдающиеся способности. Редкие исключения из этого правила составляют случаи принудительного наложения на человека какого-либо дискриминирующего заклинания, обращающего его в уродливое существо (хорошим примером из русских сказок является царевна-лягушка) или предмет (библейский соляной столб, в который превратилась жена Лота во время бегства из горящего Содома).

Среди множества других зверей одним из самых древних соседей человека является волк — canis lupus (волк обыкновенный), обитающий в Европе, Азии и Северной Америке. Считается, что от этого хищника произошли наши лучшие друзья — собаки. Он внушал людям восхищение своими великолепными охотничьими качествами. Его боялись за свирепость и решительность, с которой он нападал на противника. Именно поэтому образ волка послужил морфологической основой для создания многочисленных европейских легенд про оборотня — ликантропа.

В Мексике жить — по-волчьи выть

Несколько десятков лет назад наука полностью отвергала возможность существования ликантропов. Однако взгляды современной медицины существенно изменились — она признает факт существования оборотней, понимая под таковыми не только людей, страдающих экзотическими расстройствами психики, но и задокументированные феномены чисто физического свойства.

В Гуадаладжаре (Мексика) расположен центр биомедицинских исследований, занимающийся проблемами ликантропии. Доктор Льюис Фигуера уже много лет изучает мексиканскую семью Ацивов, состоящую из 32 человек. Все они страдают от редкой генетической болезни, передающейся по наследству и вызывающей сильное изменение человеческого облика. Поверхность их тела, включая лицо, ладони и стопы, покрыта густой шерстью (даже у женщин). У некоторых членов семьи шерсть более густая, чем у других. Заметным отклонениям от нормы подверглись также их осанка, голос и мимика.

По предположениям доктора Фигуеры, данная болезнь вызвана генетической мутацией, передающейся по наследству (Ацивы уже много лет заключают только внутриродовые браки) через X-хромосомы родителей. В ходе исследований было установлено, что данная мутация возникла у членов этой семьи еще в средние века, но до последнего времени никак себя не проявляла.

Сейчас Ацивы живут в горном городке Закатекас (известном нам по 6-й книге Карлоса Кастанеды “Дар орла”, где рассказывается о способности шаманов, называемых в народе “нагуалес”, превращаться в животных для достижения внутреннего Нагваля) на севере Мексики. Местные жители относятся к ним презрительно, если даже не враждебно, отказываясь поддерживать с “проклятым семейством” какие-либо связи.

Врачи из центра биомедицинских исследований не могут вылечить эту болезнь, названную ими “синдром ликантропии”. Но рано или поздно они смогут изолировать ген ликантропии и подарить будущим потомкам Ацивов полноценную жизнь.

“В Аргентине существуют два варианта оборотня. Один из них, распространенный также в Уругвае и на юге Бразилии, — это “Lobison” (от испанского lobo — волк) — седьмой сын в семье, обреченный стать волком. В некоторых селениях провинции Энтре-Риос девушки чураются парней, живущих вблизи скотопригонных дворов, — считают, что в субботние вечера эти парни превращаются в вышеупомянутых животных”.

Возможно, что изучение “настоящей” (научно доказанной) ликантропии поможет пролить свет на истинную природу мифов о людях-волках — ведь все рассказы про оборотней, дошедшие до наших дней, вполне могут быть основаны на реальных случаях проявления некоей редкой болезни — психической или генетической.

Ликантропия

Термин “ликантропия” имеет греческое происхождение: ”lycoi” — “волк” и “anthropos” — “человек”. Сегодня он официально используется в психиатрии для обозначения формы умопомешательства, при котором человек воображает себя волком. Следует отметить, что этот недуг наиболее громко заявил о себе в XIX столетии, когда счет больных пошел на сотни. В средние века подобным людям очень не везло — ведь считалось, что способностью к превращениям в животных обладают только ведьмы и колдуны, использующие для этого черную магию. Когда аутодафе вышло из моды, ликантропическая тематика переместилась из сферы религиозных заблуждений в бескрайнее литературное пространство, где образ “оборотня” быстро оброс множеством дополнительных признаков, сформировавших окончательный облик мифического “человека-волка”. В конечном итоге средневековая криптозоология не только обобщила огромный массив несистематизированного фольклора, но и создала основу для дальнейшего развития формальной зоологии.

Многоликая ликантропия

Три формы оборотня: человеческая, промежуточная, волчья.

Мифы разных народов наделяют ликантропов довольно схожим набором экстраординарных свойств. Некоторые считают, что оборотни могут “перекидываться” волком по своему желанию, ничем не отличаясь в этом смысле от других вымышленных существ, способных к трансформации (так, Брэм Стокер впервые описал графа Дракулу, превращавшегося в летучую мышь, волка или туман). Другие полагают, что ликантропы меняют свою форму под воздействием внешних факторов (волчий вой, наступление полнолуния, принятие каких-либо снадобий и т.п.), которые являются обязательным условием для превращения в зверя либо существенно облегчают его.

В подавляющем большинстве известных нам историй про волков-оборотней фигурируют лишь монстры мужского пола (из последних примеров — фильм “Другой мир”/ “Underworld”). Здесь нет ничего удивительного, ведь женщина является совершенно неподходящим кандидатом для переноса основных качеств волка на человека. Исключения редки (можно вспомнить такие фильмы, как “Псы-воины” или “Американский оборотень в Париже”).

Хорошо известна способность оборотней к регенерации. Люди-волки не подвержены старению или болезням. Их раны заживают прямо на глазах. Таким образом, ликантропы обладают физическим бессмертием, которое, однако, не является абсолютным. Их можно убить, нанеся серьезные повреждения сердцу или мозгу. Здесь подойдет любой способ причинения смерти, связанный с прекращением функционирования данных органов (отсечение головы, тяжелое ранение в грудь, а также утопление, удушение и другие действия, вызывающие кислородное голодание мозга). Во многих поверьях ликантропы боятся серебра (серебряного оружия), реже — обсидиана, причиняющего им незаживающие раны. Это — еще одна общая слабость, приписываемая как оборотням, так и вампирам.

Примечательна также и скорость трансформации человека в волка. Мифы разных народов проявляют в этом вопросе редкостную солидарность — процесс превращения занимает очень короткое время, исчисляемое в пределах от нескольких секунд до одной минуты, и может протекать довольно болезненно.

Оборотень из славянского эпоса — волколак (volcja dlaka — волчья шерсть, растущая на теле человека и свидетельствующая о том, что он — ликантроп) менял свою форму путем перепрыгивания через нож, воткнутый в землю (по другим поверьям, перекидывались также через коромысло, пень, обручи, двенадцать ножей, веревку, ветку дерева, огонь на печном шестке, через сердцевину упавшего дерева или просто перекувырнувшись "против солнца"). Предполагается, что термин “вурдалак” (кровожадный мертвец) произошел путем искажения слова “волколак”.

Довольно интересен способ превращения австралийского оборотня ирринджи (irrinja). Будучи в человеческом облике, он приходит к людям незадолго до песчаной бури. Когда начинает дуть сильный ветер, ирринджа ложится на землю, и его быстро засыпает песок. По окончании бури раздается песня птицы- мясника — песчаный холм, похоронивший ирринджу, начинает рассыпаться, и оттуда появляется огромный волк, нападающий на ближайшее поселение.

Nagor,

Я люблю фантастику. Поэтому было жутко интересно

у меня цвет глаз меняется. всё это зависит от настроения

Nagor, А, мы с тобой точно люди? или